«Каждый крупный педагог пытается построить свой театр»
Александр Кузин, режиссер и театральный педагог, — о том, что такое ярославский театральный почерк, о благотворительности в педагогике и о Москве как о черной дыре
Ярославской школе уже много лет. Правда, само понятие «школа» сегодня размыто. Это ведь не просто местоположение, это философия, концепция, направление. Cегодня определенная творческая аура образовывается вокруг конкретной художественной личности. Методика, по которой мы работаем, практически у всех одинаковая — все подчинено государственному стандарту, который всех привел к общему знаменателю. Но каждый крупный педагог пытается построить свой театр, транслировать свой взгляд на театр. Студенты Кудряшова, Хейфица — различаются. Это, скорее, не школы, а мастерские. Школа — это все-таки консервативное понятие. Если ты не научишь человека правильно держать ручку, он не научится писать. Школа — это во многом «нельзя», набор различных «нельзя». Через несвободу к свободе.
Школа — это во многом «нельзя», набор различных «нельзя». Через несвободу к свободе
Ярославское училище создавал когда-то знаменитый Фирс Шишигин, потом училище превратилось в институт, приехали ленинградские профессора. Сложился определенный почерк — не школа, а все-таки почерк. Хотя он тоже связан с персоналиями. Ярославский институт открыт миру, он проводит фестиваль «Будущее театральной России», ездит в другие города, участвует в педагогических конференциях. На моем курсе из тридцати четырех человек осталось восемь. У меня есть глубокое убеждение, что нельзя заниматься благотворительностью в педагогике. Полуартистом быть нельзя: ты идешь в жесткий мир, и надо уметь выживать. Надо не просто хорошо танцевать, а очень хорошо танцевать. Петь не просто хорошо, а на профессиональном уровне. Ты должен понимать сегодняшние театральные течения, уметь работать с разными режиссерами, а для этого ты должен сам из себя что-то представлять как личность. Мне важно, чтобы каждый семестр студенты делали самостоятельные работы. Студенты должны научиться разбирать пьесу, понять, что такое обстоятельства, что такое конфликт, что такое импровизация сегодня и насколько она уместна. Важно, чтобы студенты читали современную драматургию. Недавно мы сделали спектакль «Сиротливый Запад» по Макдонаху, он тоже вырос из самостоятельной работы. Предыдущий курс делал «Дембельский поезд» Архипова. Сегодня многие выпускники стремятся уехать в Москву. И если даже не попадают в театры, пробуются на телевидение, в кино. Москва, как черная дыра, поглощает все. Мои ученики редко остаются в Ярославле, потому что по большому счету заниматься театром сегодня можно только в большом городе. Театру долго не везло. Он много ездил по миру, гордился тем, что первый русский, что федеральный, но все равно оставалось ощущение второстепенности. Сегодня Театр Волкова на серьезном подъеме, появились деньги, возникают интересные идеи — например Центр Кости Треплева. Хотя, в принципе, Ярославль — нетеатральный город, почти на миллионное население приходится всего три-четыре театра. Студенты изменились. Раньше люди приходили в театр не за славой, а чтобы высказаться. В 90-е театр стал трамплином для славы, для денег, для тусовки. Студенты стали опаздывать на занятия на машинах. Когда мы рассказывали о каких-то своих идеалах, видели пустые глаза. Сейчас по-другому: люди остались прагматичными, но появилось и честолюбие.
