«Когда я начал с ним работать, сразу все понял про театр»
Актер Олег Ягодин — о 1990-х годах, создании команды и игрушечной елке, способной довести до слез
Если говорить об идеальном спектакле, то для меня это спектакль «Коляда-театра». Коляда ставит здесь и сейчас. Он не придумывает спектакль дома, лежа на диване и почесывая голову, он вываливает костюмы с чердака и прикидывает: давайте попробуем так или так… Придумывает спектакль на ходу. Съездил на рынок, увидел триста игрушечных собак, и родилась какая-то мысль. Спектакль создается из того, что есть под рукой.
Первые мои впечатления от спектаклей Коляды — из 90-х годов: «Полонез Огинского», «Канотье», «Корабль дураков». Все эти спектакли игрались на малой сцене Екатеринбургской драмы, а на большой двадцать лет происходило одно и то же. Играли, например, «Вишневый сад» — ветки с вишнями болтались, люди ходили по сцене, разговаривали. И спектакли Коляды на этом фоне были настоящим взрывом. В спектакле «Канотье» из зала на сцену выносили гроб — люди падали в обморок от страха. В спектакле «Корабль дураков» всю сцену заливали водой по щиколотку. Иногда у меня складывается впечатление, что многие режиссеры еще в 1995 году посмотрели спектакли Коляды, а сейчас используют эти фишки. Наверное, просто все это витало и витает в воздухе.
Его спектакли позволяют почувствовать, что ты не самый стремный человек
Считается, что в 90-е люди почти не ходили в театр, но на Коляду всегда был вал. Хотя были спектакли сложные — «Куриная слепота» или «Русская народная почта», — на них публика собиралась с трудом. Думаю, что если бы Коляда поставил пьесу Богаева сейчас, это было бы событие, а для 1996 года это было рановато. Там речь идет об одиноком пенсионере, а публике не хотелось смотреть про то, что они и так видели вокруг себя в реальной жизни каждый день. Но зато один ведущий актер в Драме сказал Коляде: «Коля, ты наконец привлек интеллигентную публику в зал».
Как зритель я впервые посмотрел спектакли Коляды, еще когда учился на актерском. Нас учили традиционно, как везде: этюды, память физических действий и т.д. До того, как я попал в театр, я мало что понимал во всем этом. Мне было лет восемнадцать, я пришел на спектакль Коляды: сначала был просто удивлен, а потом стал рассматривать реквизит — у Коляды его всегда очень много на сцене. Было много винтажных вещей, и вдруг во время какого-то длинного диалога я увидел игрушечную елочку и заплакал. Я вспомнил себя в пять лет, в десять, вник в текст.
Его спектакли позволяют почувствовать, что ты не самый стремный человек на этом свете. У него всегда острые персонажи, неприятные, бомжи, маргиналы. Когда спектакль уже заканчивался и ты понимал, что даже эти люди не обламываются и умудряются радоваться жизни, то это окрыляло, давало мощный толчок. Я помню, что после спектакля «Канотье» я вышел и разрешил море своих проблем. Спектакли Коляды могут довести до слез, причем это делается очень простыми приемами.
Первую роль у Коляды я сыграл в спектакле «Корабль дураков» в массовке. Потом в «Куриной слепоте» я сыграл гопника одного, это уже была большая роль. Когда я начал с ним работать, я сразу все понял про театр. Он очень просто объясняет задачи, на техническом уровне, при этом подкидывает какую-то штучку, за которую ты цепляешься. И все, что предлагает актер, он использует. Он — легкий режиссер, хотя я поработал со многими. Большинство из них заняты самовыражением, пытаются всю свою жизнь впихнуть в спектакль, у Коляды — по-другому. Он настоящий профессионал, у него есть одна какая-то четкая идея, остальное черпается от актеров. Ну еще и рынок, где он покупает костюмы и реквизит, — тоже источник вдохновения.
Для Коляды очень важна личность актера, ему важно создать команду, важно, чтобы люди в команде были одной крови.
