В 1972 году психиатр и экзистенциалист Виктор Франкл в речи перед американскими студентами изложил свою концепцию человека, приведя аналогию с пилотируемым самолетом. Если летишь из одного пункта в другой, при этом дует боковой ветер, то нужно забирать выше по ветру, чтобы оказаться у цели. Это называется «лететь со сдвигом». То же и с американским студентом: принято полагать, что он одержим зарабатыванием денег. На самом деле студентов, которые это называют своей целью, меньшинство. Большинство хочет найти смысл своего существования и следовать ему. «Признать идеалистическое представление о человеке — значит быть настоящим реалистом», — говорил доктор Франкл.
Вы спросите меня, при чем здесь Эдуард Бояков. Притом, что создатель «Золотой Маски» — продюсер. Продюсеры — первые, о ком принято думать как о тех, кого заботят только деньги. Бояков действительно с деньгами дружит. У него за плечами школа бизнеса. Он говорит с деловыми людьми на одном языке и как никто умеет привлекать средства к своим проектам. При этом он не просит денег на культуру. Разговорам в пользу бедных он предпочитает риторику иного рода: есть идея, давайте сделаем вместе. В общем, он любит деньги, деньги любят его и часто сами к нему плывут. Но давайте будем реалистами: деньги — это не весь Бояков, и даже не часть его. Любой продюсер любит деньги. Но хороший продюсер — это человек с идеалами. А Бояков исключительный продюсер — у него чрезвычайно широкая cфера идеального. Словами Франкла, идя к цели, он «летит со сдвигом». Поэтому часто он достигает большего, чем рассчитывал. Ехал из дагестанского села в Воронеж учиться в университет — через несколько лет сам в этом университете преподавал. Выдвинулся из Воронежа в Москву делать бизнес — и, ничего тогда еще не понимая в бизнесе, ввязался ни много ни мало в торговлю нефтью. Еще в Воронеже, служа завлитом в Камерном театре Михаила Бычкова и подцепив там театральную бациллу, он взялся продюсировать новую московскую премию — а построил национальную премию и всероссийский фестиваль. Так было и позже, когда, оставив «Золотую Маску», он открыл «Практику», но получился не просто театр современной пьесы, а нечто большее — новый для России тип театра, для краткости назовем его «местом в городе». Сегодня такой театр, где всегда есть что делать — утром заниматься йогой, вечером смотреть спектакль, в выходные привести сюда детей, — берут за образец другие реформаторы сцены. Разумеется, теперь, когда он руководит Театральной академией в Воронеже, он тоже строит гораздо большее. Вероятно, ему удастся построить новый тип театральной школы. Но если лет через десять произойдет расцвет искусств в Воронеже и вокруг — если жизнь людей на юге России станет лучше и осмысленней, — мы тоже отнесем это на счет Боякова. Он метит выше очевидных целей. В этом секрет того, что ему удаются большие и стоящие дела.
«Будем реалистами. Признаем, что все это произошло благодаря Боякову: он видит театр таким, каким он может быть, — многоликим, дерзким, волнующим, современным»
Другой секрет Боякова — его взгляд на людей. Можно сказать, он умеет выбирать, с кем работать. Это так. У него чутье на талант и новизну. Сам он говорит, что «вкладывается в людей». И это так. Многие художники состоялись благодаря работе с Бояковым. Для огромного количества продюсеров «Маска» стала школой проектного продюсирования. Но еще правильней будет сказать иначе: он видит в людях то, чем они могут быть, а не то, чем они являются. Отсюда его взыскательность на грани жесткости: он требует от человека прыгать выше собственной головы. Те, кто искал в работе тихой гавани, быстро исчезали из «Маски». Оставались те, кто способен был «лететь со сдвигом». Уйдя из «Маски», Бояков оставил после себя отлично отлаженную машину. Помимо того что эта команда умеет и любит работать, в ней сохранилось то, что есть в самом Боякове, — идеализм. Сегодня «Маска» — не просто фестиваль и премия. Это конкурсные и экспертные процедуры, надежные и прозрачные настолько, насколько могут быть прозрачными решения в таком деле, как искусство. В такой стране, как Россия, где никто и никому не доверяет. «Маска» — это связанная воедино страна. Скрепленная настолько, насколько это можно в России, состоящей как минимум из четырех Россий. Приезжая весной в Москву, театры Магнитогорска и Минусинска ощущают, что они не на обочине. Лучшие спектакли, которые «Маска» показывает по всей стране, поднимают планку зрительской взыскательности, и это заставляет развиваться местные театры. «Маска» расширяла общепризнанные представления о театре, вводя новые номинации и констатируя тот факт, что театр — это не только драма, опера и балет. Это еще и мюзикл, современный танец, новая драма и новая академическая музыка. В поисках широких обобщений можно сказать и то, что «Маска» связала не только страну, но и «прервавшуюся связь времен»: на фестиваль, сопровождающую его театральную выставку и образовательную программу театральные люди съезжаются со всей страны — как некогда, до революции, все театральные съезжались в Москву в Великий пост на театральную биржу искать партнеров, работу, информацию. Будем реалистами. Признаем, что все это произошло благодаря Боякову: он видит театр таким, каким он может быть, — многоликим, дерзким, волнующим, современным. Объединяющим людей, страну, времена. Он видит его таким — и это дает возможность театру таким становиться.
