Вторая по счету «Золотая Маска», 1996 года, стала исторической, заявив о себе как о национальной премии. Это означало, что на фестивале будут конкурировать спектакли России. На первых порах новорожденный экспертный совет еще не ведал о процедуре отбора с помощью кассет (дисков). Программа создавалась по итогам сезона и включала и драматические, и музыкальные спектакли. Если определение названий в Москве и Петербурге казалось задачей несложной, выбор региональных спектаклей, основывающийся на опыте российских фестивалей и гастролей, был чреват последствиями — упреками в неполноте картины. Само определение премии как национальной сулило полемику. На втором фестивале в номинации «Драма» фигурировала одна «Буря» казанского ТЮЗа, ее постановщик Борис Цейтлин оказался единственным, кто попал в номинацию «Лучшая работа режиссера», и встал в один ряд с Валерием Фокиным, Камой Гинкасом, Сергеем Женовачом.
Спустя годы Алексей Бартошевич, создавая воображаемый фестиваль самых достойных постановок Шекспира, включил «Бурю» Цейтлина в свой престижный список. «Цейтлин очень точно почувствовал морскую тему пьесы… Запомнился прекрасный, грустный финал, где раздвигалось пространство шатра, набегали волны, за которыми возникала рождественская картина: елка и стоящие рядом с ней дети — Миранда и Фердинанд. Ясно, что злодеи, которых Просперо заманил на свой остров, так злодеями и остались, и единственный выход в конце спектакля — греза о детстве».
Спустя годы, учитывая опыт других фестивалей, понимаешь: «Буря» была выбрана правильно — белый шатер, придуманный художником Юрием Хариковым, защищал артистов (среди них — Роза Хайруллина, Елена Крайняя, Галина Юрченко) от трудных для гостей московских предлагаемых обстоятельств.
В пору повального увлечения русским зарубежьем спектакль Рыбкина раздражал многих отсутствием ностальгии по старой России. Стремление героев уехать в эмиграцию воспринималось зрителями как некий подвиг
Не случайно московские критики постоянно напоминали о гамбургском счете. Ведь «Маска» — не простые гастроли, а соревнование, где нестоличный спектакль стоит в афише рядом с творениями классиков, прославленных, знаменитых режиссеров. Еще один фактор — зрительный зал, в котором немалую часть составляют представители критического цеха. Тут никаких поблажек не жди. Существует и фактор психологический: сумеют ли актеры собраться, справиться с волнением, не форсировать голоса, сохранить изначальную интонацию.
Эксперты первых советов сознательно обращались к работе тех режиссеров-лидеров, которые сумели создать команду, выработать определенную, четкую программу.
Борис Цейтлин покажет на «Маске» свой томский спектакль «Ангел приходит в Вавилон», краснодарскую оперетту «Когда цветет акация» . Сам режиссер говорил: «Такой удачи, как в Казани, мне больше не выпадало. Тогда многое сложилось. И время, и люди. Время всегда просвечивает в спектаклях».
Первое десятилетие «Маски» предъявило имена режиссеров, отразивших время, определивших театральную атмосферу своего города, создателей своей театральной методики. Редкий тип режиссера-педагога — Вячеслав Кокорин. В программе «Маски» появятся его «Каштанка» в Театре юного зрителя Екатеринбурга, «Последние» в нижегородском ТЮЗе, «Король умирает» в Омской драме. Лауреатом национальной премии стала «Каштанка» (сезон 2001/2002), но ученики мастера (среди них артист Михаил Окунев, драматург и режиссер Иван Вырыпаев) станут постоянными участниками фестиваля.
Слова «постоянный участник» смущали критику. Между тем профессиональный успех, как правило, связан с театральными городами — крупными центрами, обладающими продвинутой театральной аудиторией.
Естественным было появление на «Золотой Маске» Анатолия Праудина, режиссера с ярко выраженным своим, необычным языком. Первым спектаклем, показанным на фестивале, станет «Ля бемоль» по пьесе Натальи Скороход, постановка екатеринбургского ТЮЗа (сезон 1995/1996). Впоследствии в программе появятся спектакли Праудина из Омска и Петербурга.
Еще один постоянный участник — Олег Рыбкин, начинавший в новосибирском «Красном факеле». Работы молодого режиссера год за годом привозили на «Золотую Маску». Дело не только в команде, а в современном языке, трактовках и решениях, которые еще недавно не могли появиться.
Вот, к примеру, «Зойкина квартира» (сезон 1996/1997) с замечательной примой «Факела» Лидией Байрашевской. Очень хорошо помню неприятие определенной части публики режиссерского взгляда на пьесу. В пору повального увлечения русским зарубежьем спектакль Рыбкина раздражал многих отсутствием ностальгии по старой России. Стремление героев уехать в эмиграцию воспринималось зрителями как некий подвиг. Олег Рыбкин прочитал пьесу, проецируя ее на реалии 90-х с их тревожной атмосферой. И такое решение сильно отличалось от постановки в московском Театре Вахтангова и питерском Театре комедии. Вот это отсутствие иллюзий, жесткость критикам казались неоправданными. Хотя публика (спектакль играли в РАМТе) восприняла спектакль на ура. «Коммерческий успех», — констатировала пресса. Однако следующий спектакль Рыбкина — «Ивонна, принцесса Бургундская» (первое обращение к пьесе Витольда Гомбровича) — критики сочли чересчур «головным» и снобистским. Сегодня, вспоминая «Ивонну», думаешь о том, что решение режиссера и художника по костюмам Андрея Бартенева было новаторским. «Принцесса Бургундская» хорошо смотрелась бы в номинации «Новация», позже переименованной в «Эксперимент».
В сезоне 1996/1997 в афише впервые окажется спектакль из Минусинска. В городе с населением в 75 тысяч зрителей театр, которым с 1994 года руководит Алексей Песегов, всегда полон
Одним из лучших спектаклей Олега Рыбкина стали «Три сестры» (сезон 1999/2001). Трагичный, нервный, безнадежный. К чеховской драматургии и жюри, и пресса были особенно пристрастны. Может быть, этим можно объяснить прохладное отношение к интересным и разным постановкам «Сестер» Владимира Чигишева (Театр юного зрителя, Ростов-на-Дону), Евгения Марчелли («Тильзит-театр», Советск).
Последующая история «Золотой Маски» продолжит знакомство с творчеством Рыбкина в Омской драме и Красноярском театре драмы имени Пушкина, со спектаклями Марчелли в Омской драме и ярославском Театре имени Федора Волкова.
Выше мы писали о номинантах больших городов. Однако нет правил без исключений. В сезоне 1996/1997 в афише впервые окажется спектакль из Минусинска. В городе с населением в 75 тысяч зрителей театр, которым с 1994 года руководит Алексей Песегов, всегда полон. Придирчивый Роман Должанский писал: «В Минусинске сохраняются критерии театральных профессий. Очевидна культура сценографии, поставлен свет, организован ритм. Это театральное сознание высокого уровня». Неудивительно, что на «Маске» побывали три спектакля Песегова: «Чайка», «Циники» по Мариенгофу, «Наваждение Катерины».
Вспомним, наконец, «Двойное непостоянство» новосибирского «Глобуса» в постановке Дмитрия Чернякова (сезон 2002/2003), признанный лучшим спектаклем малой формы и отмеченный спецпризом жюри для актрисы Ольги Цинк за роль Сильвии.
Безусловно, играть дома легче, чем в Москве, искушенной и избалованной зрелищами. Однако уже в первое десятилетие «Маски» за пределами столиц возникали настоящие события.
